Жили когда-то в безводной керченской степи три чабана — отец и два сына. Весной, когда шли дожди, степь оживала, овраги и долины наполнялись живительной влагой, ярко зеленели растения и тянулись к ласковому солнцу, пели птицы, радовались люди. Но вот выше и выше поднималось солнце, всё жарче и жарче становились его лучи — наступало знойное лето с беспощадными суховеями. Тогда испарялась влага, высыхала и трескалась земля.
Тогда умирали пожелтевшие растения:
— Пить!
Улетали прочь птицы:
— Пить!
В отчаяние приходили люди:
— Пить!
Однажды в небывало засушливое лето, когда запасы воды закончились, сидели чабаны в степи, словно скифские бабы, угрюмые и молчаливые. Надвигалась беда. Что делать? На север пойдёшь — море увидишь, на юг пойдёшь — тоже к морю попадёшь, везде вода. Но попробуй напиться её: солёная, горькая, к жизни непригодная.
— Не бывает так, чтобы под землёй не текла вода, — задумчиво проговорил отец. — Течёт она так, как течёт кровь в живом теле. И чтобы увидеть её, надо вырыть колодец.
— Что ты, отец, выдумываешь, — отозвались сыновья. — Если бы под землей была вода, она сама бы нашла ход на поверхность.
— Не всё само делается, — ответил отец, — Иногда и руки надобно приложить. Берите лопаты!

Чабаны сняли круг порыжевшего дёрна и врубились лопатами в щебенистую глину. Ни пылающее в бледном, выцветшем небе солнце, ни острая жажда не остановили людей. Гора красноватого грунта росла и росла, яма в толще земли углублялась и углублялась. К вечеру чабаны врубились в землю почти в два человеческих роста, но воды не увидели. Не увидели они её и на второй вечер, на третий, на пятый, на седьмой…
— Ты, отец, плохое развлечение для нас выдумал, — начали роптать сыновья, — от работы жажда усиливается, а воды всё нет и нет.
— Не ради развлечения мы работаем, дети, а ради жизни на этой земле, — возразил уставшим голосом отец. Не смотря на преклонные годы свои, он работал не меньше сыновей. — Я верю в то, что вода под землей есть, я слышу её. Значит, мы не там копаем, где нужно, значит, надо копать в другом месте…
И чабаны начали рыть второй колодец. Но и за следующие семь дней они не докопались до воды. За вторым появился третий колодец, потом четвертый, пятый, шестой. И ни в одном из них не было воды. Роя седьмой колодец, отец и сыновья были настолько измучены, что даже не разговаривали между собой, а молча долбили и долбили сухую крымскую землю. Вечером они падали на комья глины, будто мёртвые. И только утренняя роса освежала их, и они снова брались за лопаты. В последнюю ночь старый чабан уже не в силах был вылезти из колодца, откуда он подавал грунт наверх, и остался в нём ночевать. Подложив кулак под голову, он сразу же задремал.

И видит старик хороший сон. Ему снится вода. Чистая, прохладная, она наполнила все семь колодезей и разлилась по степи шумливыми ручьями. Ожила напоенная водой крымская степь, запела тысячами птичьих голосов. Сыновья, обливая друг друга водой, смеются, приговаривая:
— А прав был наш отец!
Проснулся ночью старый чабан, пошарил вокруг себя рукой, и лицо его просияло; земля была мокрая. «Близко вода! — подумал старик. — Завтра её увидят сыновья, вот обрадуются!.. Теперь и поспать можно со спокойной душой». И чабан уснул крепким, глубоким сном.
Назавтра один из сыновей опустил в колодец ведро, чтобы отец наполнил его грунтом. Но странно: ведро не ударилось о твёрдое дно, а плюхнулось на что-то упругое. Заглянул сын в колодец и увидел там небо и своё отражение.
— Вода!!! — что есть мочи закричал он.
Подбежал его брат, тоже заглянул в колодец и тоже закричал на всю степь:
— Вода!
Бросились братья ко второму колодцу, к третьему, к четвёртому — в них тоже была вода, Что за чудо? Все семь колодезей были наполнены чистой, прохладной водой.

И показалось молодым чабанам, что всё вокруг изменилось, повеселело. И солнце перестало так немилосердно жечь, и небо стало более голубым, приветливым, и подул свежий ветер, так что стало легче дышать.
— А где же наш отец? — удивились братья.
Они долго ходили по степи и звали отца. Но тот не откликался. Так до сих пор и не знают, куда исчез старый чабан. Люди говорят, что он превратился в родник, который и наполнил все семь колодезей живительной водой.